В Воронеже "нашелся" российский танкист-"ополченец", воевавший за 400 долларов против Украины

Танкист-россиянин признался, что перешел границу в Ростовской области и воевал за 400 долларов в месяц, а украинские военные

В Воронеже объявился танкист-ополченец, которого якобы "помиловали" украинские военные, отпустив живыми с поля боя. Мужчина, который воевал в Донбассе, сам позвонил в редакцию «МОЁ!».

Напомним, две недели назад "МОЁ! Online" сообщал об открытом письме украинского офицера Алексея Чабана, адресованном матери русского солдата. Автор письма утверждал, что вместе со своими сослуживцами в бою подбил танк с русским экипажем, который возглавлял её сын. Но, проявив человеколюбие, они позволили русским танкистам покинуть поле боя живыми. В своём открытом письме Чабан просил мать сбежавшего с места боя танкиста убедить сына не воевать на Украине.

Признаться, сначала МОЁшники усомнились в этой истории, приняв её за элемент информационной войны. Но она оказалась не выдумкой. Мужчина, которого Алексей Чабан называл русским танкистом и чьи фотографии были опубликованы в Интернете, позвонил нам неделю назад.

Во время встречи наш собеседник рассказал нам, зачем он отправился на Украину, согласился на фотосъёмку. Однако накануне публикации родственники мужчины попросили не публиковать его фамилию и фотографию, сославшись на то, что в последнее время слишком много угроз они получили от незнакомых людей. Мы согласились выполнить эту просьбу.

«Не ожидал такой славы»

Наша встреча с 39-летним танкистом Дмитрием Т. состоялась у него дома в пригороде Воронежа. Подъезжаем к добротному двухэтажному коттеджу. Кажется, что владелец дома — довольно состоятельный человек... Однако внутри коттедж практически пуст и выглядит нежилым.

Дмитрий провёл нас в комнату на второй этаж, где из обстановки были только две кровати с панцирными сетками, старый ковёр на стене и телевизор. В день нашей встречи мужчина вернулся из Луганска, где, по его словам, он действительно участвовал в военных действиях против украинской армии.

— Я только два дня назад узнал, что попал на страницы газеты. Конечно, не ожидал такой славы. А всё из-за потерянного мобильника, — начал свой рассказ Дмитрий.

По его словам, ряд номеров телефонов из его сотового, которые оказались выложены в Интернете, принадлежат его близким людям. И им начали звонить с угрозами неизвестные.

— Я стал переживать и понял, что дальше оставаться на Украине не могу, — продолжает Дмитрий. — Поэтому поехал домой.

Разговаривая, Дмитрий заметно волнуется, выкуривая одну сигарету за другой. Он рассказал, что несколько лет назад приехал в Воронеж из Средней Азии. Постоянного заработка не было, время от времени работал каменщиком на стройках в Москве, обеспечивая 13-летнюю дочь и жену. А примерно два с половиной месяца назад он отправился воевать на Украину.

— Окончательное решение я принял, когда увидел по телевизору убитого ребёнка, — тяжело вздыхает Дмитрий. — Понял, что не могу оставаться в стороне. Поговорил со своими отцом и женой. Родные, конечно, отговаривали, но я твёрдо решил, что поеду.

— Вы осознавали, что вас могут убить? Не пугало, что ваша дочь могла остаться без отца? — интересуемся мы.

— Я был готов ко всему, — тут Дмитрий сделал паузу. — Если бы что-то со мной случилось, дочь не осталась бы на улице, у неё есть квартира, она обеспечена.

Границу с Украиной мужчина, по его словам, перешёл в Ростовской области. На попутках доехал до Луганска, а там по подсказкам местного населения вышел на армию луганских ополченцев. Подписал контракт военной службы на один год.

— Мне платили 400 долларов в месяц. Сколько получали другие, не знаю, в чужие кошельки не заглядывал, — рассказывает Дмитрий. — Сначала хотел попасть в пехоту, но меня записали в танковые войска. На ускоренных курсах обучили навыкам наводчика и немного механика. А спустя несколько дней поставили уже командиром танка Т-64Б. Машина была советских времён. Так началась моя служба…

«В том бою меня в танке не было»

По словам нашего собеседника, за два с половиной месяца он постоянно был на передовой. Однако говорит, когда его танк подбили, внутри машины его не было. < Я был командиром танка с номером 222, между собой мы его называли «Три гуся», — рассказывает Дмитрий. — Перед Новым годом я со своим экипажем отправился на помощь местному населению недалеко от посёлка Христовое Луганской области. Там два трактора с дровами надо было вытащить на гору. Тракторы вытащили, а вот на обратном пути танк заглох. Стали искать причину, и, видимо, в тот момент я и обронил свой телефон. Танк починить не удалось, и с помощью другой машины мы утянули его в часть в Луганск.

На следующий день Дмитрия пересадили на другой танк и отправили на позицию. Тем временем танк «Три гуся» отремонтировали, но командиром поставили уже другого человека.

— О том, что «гусей» подбили в бою, я узнал от боевого товарища, он как раз и был командиром танка, — рассказывает Дмитрий. — По его словам, они попали в танковую дуэль. Их обстреляли, и в машине замкнула электропроводка. Экипажу удалось убежать, но машину уничтожить они не смогли. Вот так этот танк попал к украинцам, и в нём они нашли мой телефон, в котором были и номера родных, и мои фото.

«Чабан поступил благородно. Я бы так не смог»

По словам Дмитрия, связи с родными у него не было долгое время. О том, что номера из его мобильника и фотографии размещены в Интернете, он услышал от сослуживцев.

— А вскоре я узнал, что после этого моим близким угрожали по телефону. Я уже не мог думать о боевой задаче — все мысли были только о семье, — говорит Дмитрий. — Я стал агрессивным, даже подрался с новым экипажем, в связи с чем мне пришлось уволиться из армии. Когда приехал домой, прочитал «МОЁ!»… Этот Чабан меня представил трусом, будто бы я убежал с места. Но если бы я действительно был в том бою, захватить танк украинцы не смогли бы — я бы машину обязательно уничтожил. Своему товарищу, который был командиром этого танка, я высказал своё мнение, но он в оправдание говорил, что не было у них гранаты.

— А если бы вы были на месте украинского офицера — отпустили бы экипаж противника живым?

— Скорее всего, у Чабана отказала техника, поэтому он и не расстрелял наших солдат, — рассуждает Дмитрий. — Но если допустить, что его рассказ не выдумка, тогда могу сказать, что он поступил очень благородно. Я бы так не смог. Когда передо мной враг, я забываю о чувстве сострадания и выполняю задачу на уничтожение противника...

«На войне как на войне»

— Почти всё время, которое провёл на Украине, я постоянно был на передовой, — продолжает свой рассказ Дмитрий. — На войне как на войне. В боях погибают люди как с одной, так и с другой стороны. С местными жителями я общался редко, но те из них, с кем я говорил, поддерживали ополчение. А вообще, я считаю, без России давно уже не было бы ЛНР и ДНР. Россияне выступают в роли советников, координируют армию ЛНР. А что касается российской техники, лично я её не видел.

Мы поинтересовались у нашего собеседника, почему некоторые воронежцы из списка, находящегося в его мобильнике, отрицали знакомство с ним. (Напомним, корреспонденты «МОЁ!» звонили по выложенным в Интернете номерам телефонов. Два из них были вне зоны действия, дозвониться нам удалось лишь до одной девушки Марины, которая рассказала, что никакого отношения к человеку на танке не имеет. Кроме того, мы съездили и по адресу, который тоже был записан в телефоне Дмитрия, но там застали лишь пожилую женщину, впервые услышавшую о танкисте.)

— Девушка по имени Марина — специалист по системам отопления, — объясняет Дмитрий. — Как-то я обращался к ней за консультацией по телефону, после чего на всякий случай забил её номер в свой сотовый. Естественно, в лицо она меня не знает и имени не помнит. Адрес пожилой женщины мне дал один из боевых товарищей: мы с ним сфотографировались на память, и он попросил, когда я приеду в Воронеж, передать это фото его родным. О моём существовании она тоже не догадывалась. В моём телефоне был большой список номеров, но почему только четыре было опубликовано, для меня остаётся загадкой.

— Не собираетесь ли возвращаться на Украину? — спросили мы напоследок у Дмитрия.

После долгого молчания мужчина ответил:

— Пока для себя ответа на этот вопрос я не нашёл...