Вадим Рабинович: Любой политик, который говорит о возвращении Крыма, не должен даже баллотироваться в президенты

Кандидат в президенты Украины Вадим Рабинович рассказал о причинах, которые побудили его участвовать на выборах 25 мая.

- Я видел, что вы считаете себя идеальным кандидатом на пост президента Украины. Это вы почему так думаете? 

- Идеал – это очень субъективная вещь. Но все кандидаты уже все были у власти. Каждый из них не черт из табакерки. Они все уже пробовали себя в той или иной ипостаси. Каждый раз это был крах, а они теперь будут два месяца рассказывать, как сделают Украину самой процветающей. 

У меня же нет отрицательного опыта и есть точное понимание, что надо делать. Я своим пребыванием в нашей стране давно доказал: все, к чему я имею отношение, всегда имеет какой-то живой результат. Я не вру и стараюсь делать то, что я могу. В Украине человек, который не будет врать – он вообще идеальный. 

Кроме того, я единственный президент, который хочет ослабить президентскую вертикаль. Таких президентов больше нет. Я много был возле целого ряда наших правителей – того же [второго президента Украины] Леонида Даниловича Кучмы – и видел, как живут эти цари. К нему заходят с утра и начинают рассказывать, какой он гениальный, и к обеду он уже точно в это сам верит, а к ужину у него другого мнения уже не бывает. 

Совокупность всех этих факторов плюс еще один. Знаете, какой? Очень все мрачно, очень все тускло, очень все конъюнктурно. Я считаю, что на этом фоне я – светлое пятно. Потому что я единственный из всех кандидатов, кто не хочет быть президентом. 

- Не хочет, но идет. 

- Мы все чем-то жертвуем. 

- Потому что... надо? 

- Я ненавижу политику, не хочу в ней участвовать, я сам добровольно из нее ушел. Но сегодня идет разрез по стране, по сердцам людей, какая-то внутренняя конфронтация. Если к этому относиться еще без элементарной улыбки, элементарного позитива – тогда остается резать друг друга. Тогда одна чернуха, одна безысходность. 

- То есть, ваше выдвижение – это шутка такая? 

- Ни в коем случае. Это российский взгляд, а украинский немножко помягче. У нас даже в президентской гонке надо получать удовольствие, надо вокруг себя сеять какой-то позитив. 

Тимошенко говорит, что знает, как забрать Крым у России. Но любой политик, который говорит, что он в ближайшие четыре года вернет Крым, не должен даже баллотироваться. Он врет, зная, что он врет. Может это непопулярно в период революции, но я скажу: «С Россией надо разговаривать». Надо спокойно садиться и спокойно разбираться. 

- На вашем сайте Mignews проводится опрос, и даже в нем вы пока занимаете шестое место с 5% голосов. 

- Я давно продал этот сайт, к сожалению. Очень хороший сайт, который долго был связан со мной, и для посетителей он каким-то образом привязан ко мне (на нем до сих пор пристально следят за жизнью Рабиновича). 

Но там [главный врач Евромайдана] Ольга Богомолец занимает второе место. Я не знаю, кто такая Ольга Богомолец, я ее в глаза не видел. И для меня это очень серьезные вещи, это еще не результат, но это какие-то тенденции. 

- То есть такой результат вас устраивает? 

- Нет, меня он не устраивает. Все кандидаты кроме меня должны идти на победу и очень переживать. Я тоже иду на победу, но я уже выиграл в тот момент, когда подал документы. В отличие от всех кандидатов, я выигравший сразу и теперь могу выиграть только «дабл», понимаете? 

- Что вы выиграли-то уже? 

У нас говорят, что мы живем в обществе равных возможностей, только никому ничего нельзя. Мы все очень смелые, но раба из себя выдавить не можем. Я встречался с очень серьезными, богатыми людьми, которые как с детским восторгом спрашивали меня: «Как ты решился?! У тебя же фамилия Рабинович!» 

Но тогда мы рабы, рабы внутри себя, рабы штампов. Знаете, евреи когда-то вышли из Египта. И мол они же когда-то вышли, нам-то зачем? А затем, что это про нас с вами. Я считаю, что я вышел из Египта. Любой человек, с фамилией менее одиозной, чем Рабинович уже точно может стать президентом. И какой-то татарин, и какой-то узбек, и какой-то русский. 

- Вы почти как Обама в США. 

- (Смеется) Очень хорошее сравнение с точки зрения результатов выборов. Я не хотел бы полностью сравниваться, но с точки зрения результатов выборов – мне подходит, да. 

- Вы сказали, что знаете, что надо делать президенту. Так что же? 

- Надо строить самостоятельное и независимое государство, с которым все будут считаться. Как это сделать? Все просто. Есть три кита, которых я предлагаю, причем с очень серьезной экономической командой. Во-первых, это немедленное абсолютно создание земельного банка и введение в оборот 45-50 миллиардов долларов. Второе: надо остановить социальный геноцид, который запланировало сегодняшнее правительство. Я понимаю, что Украина в катастрофической экономической ситуации, но за счет малообеспеченных и молодежи нельзя выжимать возможности. Часть денег от земли надо не боясь ничего направить на социальные выплаты. 

Мы не можем без конца кормить себя за счет кого-то, поэтому нам нужна прозрачная банковская система. Украина хорошо расположена. Я цинично скажу: в России и Казахстане много людей, обладающих большими капиталами, которые хотят хранить деньги вне этих стран. Запад становится не очень приятен для них, и нам нужно стать Швейцарией Восточной Европы. Я считаю, что Украина объявить себя нейтральной страной, чтобы развиваться. 

Наконец, про земельное устройство. Двадцать пять областей Украины были поделены коммунистами по принципу числа членов партии в обкомах. А должно быть 6-7 крупных земель. 

- Это очень похоже на федерацию. 

- Это похоже, но немножко не то. Я считаю, что нам очень подходит германское землеустройство, где земли имеют, действительно, максимально серьезные полномочия, в том числе, и языковые, но при этом есть жесткая централизация. Я думаю, что слово «федерация» лучше вычеркнуть, чтобы никого не раздражать. 

В целом же нужно одним плечом идти в агропромышленный комплекс, в центре – будет банковская система, а слева– хайтек. Не надо держаться за старое машиностроение, за дряхлеющую угольную отрасль. Деньгами, которые мы получим за землю, мы можем стабилизировать эту социальную ситуацию. Да, в течение двух лет нужно будет дотировать громадными деньгами, минимум 15 миллиардов долларов в год. Но дайте 2-3 годам пройти, мы избавимся от этого балласта. 

- Вы говорили, что не сможете из-за шабата принимать участие в дебатах. Это вам не помешает победить? 

- Дебаты у Савика Шустера в пятницу вечером являются ключевыми, и обычный человек, рассуждающий мерками материального мира, конечно, должен сказать мне, что все [потеряно]. Но вы знаете, когда гражданин Украины, идентифицирующий себя как иудей, соблюдающий религию, в шабат не идет на дебаты, то это ему может только помочь. Потому что я считаю, что у мира есть хозяин, он не на Земле, а наверху. Он должен посмотреть хотя бы, что я страдаю ни за что. 

- В 2010 году вы говорили, что между Януковичем и Тимошенко вы выбрали бы Януковича. А сейчас? 

- Сейчас я скажу: не дай бог мне выбирать между Януковичем и Тимошенко. Сегодня, когда я пошел на президентские выборы, я вообще не понимаю, как можно голосовать за кого-то, кроме меня. 

- Это понятно. Но вы разочаровались в Януковиче? 

- Он монотонно разрушил средний класс, он совсем разрушил бизнес. Это даже не коррупция, это болото, какой-то застой странный. Я знаю людей, которые совсем не симпатизируют Майдану, но, тем не менее, все люди настолько уже не хотели этого Януковича, что у них логика не работала. Я спрашивал: «Вы знаете, что после революции бывает хуже?» - «Знаю, но я его не хочу!» 

Знаете, когда нет любви, то ничего нельзя сделать. Вот это произошло с Януковичем, но я не беру своих слов назад. Я считаю, что в тот момент я выбирал правильно, хотя сегодня я, конечно, такого выбора уже не мог бы сделать. 

- А, что вы думаете о перспективах бизнесмена Петра Порошенко, которого видят основным фаворитом выборов? 

- Порошенко – неожиданный для Украины феномен. У него нет серьезной политической силы, у него нет медиаподдержки кроме «Пятого канала». Мы пытались разобраться в этом феномене, [и выяснили, что] среди голосующих за Порошенко более 70% женщин. 

- Конфеты, наверное, любят (Порошенко принадлежит кондитерская корпорация Roshen). 

- Мы пытались фокус-группы делать, побеседовать с женщинами, и у меня сложилось впечатление, что в их подсознании украинский мачо выглядит так, как Порошенко. Это очень странно. Если бы не другие кандидаты, я бы сказал, что он уже победил. 

- Если бы не вы, вы хотели сказать. 

О себе не говорят. Наличие даже Тимошенко делает [победу Порошенко] намного более сложным делом. Ее очень не хотят, она уже растеряла свой капитал, но если она выйдет во второй тур с Порошенко, то я бы ни на кого из них не поставил свои деньги. 

- Вы говорите про необходимость нейтрального статуса Украины, но при этом критиковали украинскую армию за то, что она не защищалась в Крыму. 

- Нам сейчас по всем украинским каналам показывают доблестную армию, которая без единого выстрела, слава богу, вышла из Крыма. А Юлия Владимировна сказала, что «теперь мы будем держать кулачки», но метод ведения войны держанием кулачков мне не понятен. Еще она сказала: «Я построю такую армию, которая отберет у вас Крым». Как я могу, вообще, разговаривать с этим человеком? Это же наглое вранье.

Мне непонятно, почему доблестная армия без единого выстрела сдала 50 кораблей. Я не могу понять, почему в Украине не нашелся один крейсер «Варяг», который хотя бы его потопили, чтобы создать какой-то исторический прецедент. Извините, как гражданину Украины, мне это больно. О какой армии вообще говорят, когда мы вышли из Крыма без единого выстрела, а одного солдата показали с подбитым глазом, который сказал: «Вот так вот меня били». 

Не надо одурманивать людей, не надо полный крах военной политики, всей военной доктрины преподносить нам, как великую победу. Крым просто прос[рали], а теперь начинают рассказывать, что это победа. Крым – это военное и политическое поражение в первую очередь тех людей, которые правят страной. Эти люди должны в конечном итоге за это отвечать, как и армия. Зачем армию столько лет кормили, забирая из бюджета колоссальный миллиардный кусок, если она в состоянии только с подбитым глазом выйти из Крыма? 

- То есть нужна была война что ли? 

- Нет, но армия должна подчиняться какому-то главнокомандующему, иначе это банда. Я читал приказ [и.о. Президента Украины Александра] Турчинова, разрешающий открыть огонь. После этого говорят: «Слава богу, что никто не стрелял». Но если был приказ главнокомандующего, то солдаты, которые не стреляли, не выполнили приказ. Если они такие доблестные, что они не стреляли, то почему вы даете такую команду, извините меня, не совсем здоровую? 

Поэтому мой вопрос не в том, чтобы люди убивали другу друга. Мой вопрос в том, чтобы открытыми глазами увидеть, что произошло. Не было доблестной защиты. Был такой анекдот, когда русские и украинцы получают команду стрелять друг в друга, поворачиваются спиной и стреляют в тех, кто дал команду. Самое большое несчастье – вражда между народами. Надо садиться за стол пусть с обидой и находить какие-то компромиссы, не собираясь при этом признавать то, что мы считаем незаконным. 

- Очень странно вести переговоры со страной, которая отняла у тебя часть территории. 

- Давайте тогда резать друг друга? 

- Можно дипломатические отношения прервать, как Грузия сделала после войны в Южной Осетии. 

- Не разговаривать? Отлично! Я помню, как было с Грузией, когда ни один грузин не мог заехать в Россию. А Украина – это не Грузия. Это тысячи и тысячи семей, [работающие в России]. Давайте танком по ним прокатимся, чтобы нам свой авторитет партийный поднять, ведь мы с агрессором не разговариваем! 

Они же все равно будут с ним разговаривать – я-то знаю. Кто бы из них не победил, они все будут разговаривать с Москвой через какое-то время, поверьте мне. Мы обречены на это, мы как в одной коммунальной квартире живем. Можно не разговаривать или друг другу в кастрюли яд подсыпать, но надо искать какой-то выход. 

- В России и Украине раньше, если что-то шло не так, обвиняли евреев, а сейчас их место заняли кавказцы и выходцы из Средней Азии. Вам не кажется, что русские могут место евреев занять в Украине? 

- Не кажется. Здесь порог понимания намного выше, чем кажется. Когда Янукович за одну ночь развернул внешнюю политику страны, все были недовольны, но никто не пошел на Майдан. А пошли люди, когда били людей (30 ноября 2013 года «Беркут» разогнал студенческий евромайдан), так как мы к этому не привыкли. 

Сегодня модно не покупать русские товары, но это ведь война на уровне символов. И не меньшее неуважение проявляется в России к Украине. Я считаю, что говорящие «Давайте войну устроим», или «Давайте зарежем» -- это преступники по отношению к своему народу. 

Давайте лучше будем веселиться, анекдот какой-нибудь расскажем, что ли друг другу, праздник какой-то сделаем. А то сейчас все уже как-то в сердце заходить начало. Люди просто не слышат друг друга, и это страшно, надо остановиться на этом пути. Давайте повоюем в эфире – вот это замечательная война. Давайте сделаем открытый мост, как у Познера был. Это интересно всем: и украинцам и русским. Вот тут давайте воевать, давайте раскрывать друг другу глаза. 

- Вы ходили к специалисту по каббале, спрашивали, кто будет следующим президентом. А вы не спрашивали вдруг, не пойдет ли Путин на восток Украины? 

- Я знаю этого каббалиста много-много лет. Он, действительно, выдающийся человек. Он когда-то указал на [экс-президента Украины Виктора] Ющенко, хотя я думал, что будет Янукович или [экс-глава администрации Кучмы, кум Владимира Путина Виктор] Медведчук. Сейчас он мне сказал, кто будет президентом, но до 13 мая не разрешил рассказывать. 

Нападет ли Россия на Украину? Я не хожу к гадалкам, а просто люблю этого каббалиста. Мне достаточно своего разумения, долгого пребывания на какой-то политической волне. Это нереальный разговор, потому что, во-первых, это России сегодня не нужно. Она схватила тот кусок, который в состоянии пережевать. 

Во-вторых, на восток Россия уже не будет идти так напрямую, чтобы не повышать уровень конфронтации с Западом. Если, конечно, мы сами на востоке не создадим ситуацию, при которой России [придется] вмешаться. Если у тебя есть сила, иди и наведи порядок в Донецке и Харькове. 

- Вы сами родом из Харькова. Что думаете делать с теми жителями востока, которые реально выступают за присоединение к России? 

- Наверное, в России тоже есть какие-то регионы, которые хотят отделиться. Каталония хочет отделиться от Испании. Очень часто отделение подразумевает лучшую жизнь, рай такой. Но почему-то это не допускается. Я считаю, что вполне нормально, чтобы губернаторы выбирались на местах. Сколько можно присылать этих губернаторов из Киева? Что плохого в этом для национального самосознания украинцев? Просто ситуация с Крымом обострила эти проблемы, и каждое даже разумное предложение рассматривается сегодня через призму национального предательства. 

- Как и в России... 

- А на самом деле все значительно проще. Сидит в Донецке Ринат Ахметов, владеющий контрольным пакетом влияния. Надо садиться с ним и разговаривать. Либо сажайте свою карательную систему, либо с людьми договаривайтесь. Поэтому «перехода Путина через Альпы» не будет. 

- Я так понял, что с антисемитизмом на Украине сейчас проблем нет? 

- Я ежедневно разговариваю со всеми областями, и инцидентов нет. Во Франции в год происходит 417-418 нападений, а в Украине было три. 

- В январе в Киеве было несколько громких нападений... 

- Я ничего не хочу сказать, но меня смущает, когда из 400-тысячного [еврейского] населения с одним и тем же человеком происходит два происшествия. Сначала он вышел на Майдан, являясь гражданином Израиля, и от имени евреев Украины призвал весь народ присоединиться к Майдану. Он представитель какой-то израильской организации, которая даже не знает, что он здесь делает. Я ему объяснил, что нельзя от имени евреев ходить на майдан и что майдан – это не еврейское мероприятие. Через 10 дней оказалось, что его побили антисемиты. Мне не дали приехать на медицинское освидетельствование, но я все равно заранее верю этому святому человеку. 

Я очень не вылизывающий власть человек. Когда был Ющенко, здесь был разгул махрового антисемитизма, и, поверьте мне, я делал такие вещи, которые никто не делал. Я 8-го мая 2006-го года вышел на улицу, и все ходили с воинами УНА-УНСО или УПА, а весь Киев был заклеен плакатами: «Поздравляем воинов УПА». Я повесил 1600 билбордов с текстом: «Великим воинам Советской Армии, освободителям. Мы помним, и всегда будем чтить вас». 

Я хочу, чтобы люди знали, кто были герои, а кто бандиты в той войне. Это мои убеждения. Это не политика для меня. Я реально сегодня говорю честные вещи. Они не привычные, они, может, кого-то шокируют, кто-то считает, что это стеб, кто-то считает, что это несерьезно. Я говорю правду, я говорю, как можно сделать. Я говорю, что можете вытаскивать бесконечно эти наперстки, а я вам даю еще один вариант: проголосуйте один раз за Рабиновича и поверьте мне – мы будем жить совсем в другой стране и намного лучше, давайте проголосуем за меня, и будет полный порядок. 

- Вы же говорили, что те, кто обещают быстрое решение, врут… 

- Разница между мной и ними только одна. Результат моей работы в стране вы не знаете, но вы точно знаете отрицательный результат этих. Я, может быть, не стану царем Соломоном – не хватит мозгов или экономического ресурса, - но я точно знаю, что я не буду воровать, я в это верю, по крайней мере, искренне. И я точно знаю, что я хочу построить уникальное государство. 

- Так вы говорите, что при Ющенко был разгул антисемитизма. Куда же он делся? 

- Я не могу человеку заглянуть в душу, в глаза. Бытовой антисемитизм, как его называют, -– это не мой вопрос, я не изучаю его. Вот был бы у меня был детектор такой: одел ему на башку и видно сразу, что гадюка. Но его нет. Я хочу, чтобы люди вели себя по нормам общежития. Если кто-то дома своей жене скажет, что не любит зулусов, это в конечном итоге его дело. Публично или, не дай бог, в форме какого-то силового действия, - этого не должно быть. В Украине я не фиксирую случаев нападений. 

При Ющенко была намного более тревожная ситуация. [Лидер партии «Свобода» Олег] Тягнибок кричал, что жидов и москалей надо будет топить в реке. От этого не открестился никто. Он сегодня стоит на победном Майдане и является одним из кандидатов в президенты. Вот с ним у меня есть проблема, потому что он публично нарушает условия жизни. Тот же самый «Правый сектор» ни разу антисемитских лозунгов не высказывал. 

- Некоторые из их бойцов носили щиты с фашисткой символикой, да и свастика много где была нарисована… 

- На майдане я видел двоих с фашистскими знаменами, а метрах в пятидесяти от них стояли люди с флагом Израиля. Но фактически это были не израильтяне и не фашисты. Это молодежные всякие шутки. На самом деле майдан не имел антисемитской окраски, как не имел он и какой-то другой окраски «анти». Отдельные уроды всегда ведь есть в любой партии, но публичных заявлений от лидеров майдана я не слышал. 

- Вы сами негативно относитесь к возвеличиванию роли УПА, УНА-УНСО, но ведь майдан был очень националистически заряжен. Вот и приветствие «Слава Украине! – Героям слава!», которое раньше почти не использовалось, является приветствием УПА. 

- Это не майдан сделал, а Янукович. При Ющенко надо было всем ходить в вышиванках. Это был признак национального патриотизма. Я им все время объяснял, что они любят Украину как цыпленка. Если ты его любишь, чего ты его жрешь? Так и здесь. 

Отрицание Януковича толкнуло людей на создание групп, которые единым лозунгом вдруг выбрали тот, который для многих из них еще вчера был невозможен. Нет глубинной какой-то политики. Самые сильные майдановские группы - это «Правый сектор» и «Самооборона майдана». Вторая теперь является верным служителем нынешней власти, а первый преследуется этой властью. Революция поедает своих детей. 

- Рост национализма вас не пугает, значит? 

- Я не вижу здесь роста национализма. Маленько поднялся патриотизм – это очень выгодно для власти, потому что, когда кушать становится меньше, надо патриотизм поднимать. Не поднимаешь ни еду, ни патриотизм – народ нервничает. Поэтому очень здорово для нынешней власти, что народ чувствует себя обиженным, что у них забрали Крым, что можно в армию идти, что-то делать. 

- Священники всех православных церквей, католики активно участвовали в Майдане… 

- Я снимаю шляпу перед ними, потому что они не боролись на какой-то стороне, а хотели остановить кровь. Это большие, духовные люди. Они ни разу не подбивали людей куда-то идти. Опять слава Януковичу, который создал такую невероятную, на мой взгляд, ситуацию. 

- А почему раввины не участвовали? 

- Когда был молитва о мире, в ней участвовал раввин нашей синагоги. Он читал молитву вместе со всеми. Но я как 19-летний руководитель еврейской организации, каждую неделю беспрерывно повторял как попка-дурак, что еврейская организация никакого отношения к политической деятельности не имеет: не поддерживает майдан и не отрицает его – просто не участвует. 

- А вы как-то занимались вопросом «еврейской сотни» майдана? 

- Я знаю несколько евреев, которые, действительно, были на майдане, но это такая же сотня, как нас с вами тут тысяча сидит. Я очень рад за них, если им это нравится – пожалуйста. Я знаю ряд евреев, которые поддерживали Януковича – это тоже их личная позиция. 

Еврейская община не участвовала в политике, а евреи, как граждане Украины, там участвовали. Может, у кого-то из них на Майдане было обрезание, а может и не было. Может, и у Януковича было. Это не мой вопрос. Мы не должны смотреть на национальность человека во время его общественно-политической деятельности. 

- А про термин «жидобандеровцы» вы слышали? 

- Мне даже прислали из Москвы в фейсбуке сообщение: «Вы продали свой народ. Вы – жидобандеровец!» Есть бандеровцы, есть жидобандеровцы. Кто себя так хочет называть, пусть называет. Это бандеровец еврейской национальности или еврей бандеровских наклонностей? Что это такое – жидобандеровец? Это смешно, это термин, рожденный на окопах революции. 

- Вы зарегистрировали немалый доход в один миллион гривен в год... 

- Это очень нехороший год был. Я три года при Януковиче ничего зарабатывал, этот миллион у меня случайно выпал, а три года у меня был нулевой доход. Я не работал в системе Януковича и не имел с этим дело. 

- Из-за донецкого произвола? 

- Они как бы сложно работали с крупным бизнесом, совсем крупным. А тому, кто называется средний или чуть выше среднего, жизни не оставалось, и никаких ниш не подразумевалось, поэтому бесполезно было работать. А я сам не революционер и поднимать восстание против власти – это как-то не моих правилах, и уже возраст не такой, знаете – тяжело в окопы. 

- Стереотип богатого еврея не помешает вам собрать какие-то голоса помимо еврейских? В России кандидат Рабинович не имеет никаких шансов уже из-за фамилии. 

- Вот давайте проверим: Украина - Россия или нет? В Украине никогда не мешал образ обеспеченного человека. Наоборот, если ты оборванец, то как ты нас собираешься накормить? Украинский менталитет немножко другой. 

- А почему вы не поддерживали майдан деньгами, как тот же Порошенко? 

- Я читаю Талмуд, и там написано, что все революции ни к чему хорошему не приводят. Я Талмуду верю даже, если я считаю иначе, потому что они мудрецы, жившие за тысячи лет до нас. Я на всякий случай ни одну революцию не поддерживаю. 

- А ее итоги нынешние? 

- А по итогам мы начинаем жить. Я не участвовал, например, в «оранжевой революции», но потом начал жить в стране, в которой она победила. Поверьте мне, я мало знаю людей, которые на совещании у Ющенко вставали и уходили. А я уходил, когда мне сказали подписать бумагу про то, что «украинцы и евреи всегда вместе воевали против русских». Я имею позицию по целому ряду вопросов, но революция – это не мое.
Сейчас, когда мы получили после Януковича эту ситуацию, я решил, что моя жизненная позиция в этот момент не может быть «моя хата с краю». И я придумал достаточно серьезный и очень неординарный, поверьте мне, ход. Я как в анекдоте, в котором у бога все время просят денег, и он отвечает: «Купи билет лотерейный». Вот я Украине дал возможность вытащить еще один билет. 

- Но вы ориентируетесь в своей предвыборной компании на восточный или западный электорат? 

- У меня нет ни одного противника кроме украинского народа, и у меня нет ни одного поддерживающего кроме украинского народа. Мы думаем, что мы что-то строим. Мы хотим работать, как было раньше, то есть ни фига не делать как в советском Союзе, но жить, как на Западе. Вот это столкновение, и это не решается лозунгами и политическими заклинаниями. 

- Вы как специалист по медиа-активам, как относитесь к тому, что у каждого олигарха и крупного политика есть свое СМИ? 

- Это сложный вопрос. К нам это все пришло от вас, где попробовали неудавшийся эксперимент Гусинский и Березовский. У нас это, как всегда, немножко местечково, у нас все-таки, слава богу, нет такой гигантомании, у нас у каждого свой канал. Я к этому отношусь сложно. 

С одной стороны, давайте заберем у всех каналы, отдадим государству и все – тогда можно Чайковского смотреть. С другой стороны, у нас нет независимой прессы почти. В телевидении, вообще нет. Все каналы кому-то принадлежат, и как бы журналисты ни тужились, им либо разрешают объективность, либо не разрешают. 

Но свобода прессы в Украине значительно выше, чем в России, потому что, как в знаменитом анекдоте: «Я могу выйти к Белому дому и сказать, что Трумэн дурак». - «Я тоже могу выйти на Красную площадь и сказать, что Трумэн дурак». Мы же можем выйти и к себе на площадь и сказать про нас, а у вас с этим хуже. Хотя олигархам принадлежит большая часть медиа, все же сохранилась какая-то не то, что свобода, а развязанность такая. Поэтому надо просто больше олигархов. 

- Я так понимаю, сейчас собственника ждут журналы «Корреспондент» и «Форбс» (они принадлежали бежавшему из страны и объявленному в розыск олигарху Сергею Курченко). Вы не думали прикупить, чтобы тоже иметь влиятельное медиа на своей стороне? 

- Эта сделка называется финансовым кретинизмом, ведь к медиа нужна еще башка. Это каждому кажется, купил я себе что-то и пошел с ним. Нужен нюх, знание рынка. Когда-то я прочитал в газете, что продается газета «Московские новости». Я утром поехал в Москву и купил газету. Ровно через 2 часа в гостиницу «Метрополь» ко мне приехал тогда Гайдамак и говорит: «Слушай, три цены даю – продай!» Я начал долго смеяться. 

Поэтому медиа-актив, о котором вы говорите, вообще не является серьезным активом, он очень зональный, совсем сетевой и никому не нужен сегодня. Я лучше, если бы решил в эту плоскость идти, новый бы лучше создавал проект. 

- Какой? 

- Я продал свои каналы, шикарный новостной канал News One, и сейчас делаю новый канал. Я получил лицензию и делаю первый в Украине сетевой канал, который подключен ко всем социальным сетям. Он работает с «Фейсбуком», с «Твиттером», "Вконтакте". Тут же на экран выводятся комментарии зрителей на новость. Это совершенно новое слово в медиа. Я не системный бизнесмен: как только мне становится скучно с каким-то бизнесом, я от него избавляюсь. 

- Не могу не спросить про ваше криминальное прошлое. Не помешает ли оно вам на выборах? Говорят, что у вас остались связи в криминальном мире и все такое… 

- Во-первых, я сидел в советское время, 20 лет назад. Если у меня и были связи, то они, наверное, уже состарились. Во-вторых, я сидел по советской статье за то, что у меня был цех по производству стройматериалов. Сегодня за это ордена дают. Я из той жизни знаю буквально двух человек, да и те диссиденты, поэтому, наоборот, у меня хорошее прошлое в этом отношении. 

- Я видел, что депутаты наши вас обвиняли, что вы оружие продавали "Талибану». 

- Говорили, что я 300 танков продал Пакистану. Тогда впервые в жизни за меня даже государство Украина заступилось. Выступил тогда глава Совета по национальной безопасности и сказал, что нас танков столько и не было. Знаете есть такой анекдот: Звонок в «Общество «Память»: «Правда, что евреи продали Россию?» - «Да» - «А где моя часть?» Поэтому, если я что-то продал, дайте мне хоть что-нибудь. Это все не страшно, я по системе Форда работаю: пусть фамилию не перепутают, а пишут, что хотят. 

Я в свое время в Иерусалиме удостоился такой великой чести, что в Старом городе площадь назвали моим именем, хотя вообще-то это запрещено. В этот день израильская газета вышла со статьей на первой полосе: «Рабинович продает танки Ирану». Я вышел из гостиницы с этой газетой, рядом стоял какой-то израильтянин, посмотрел на газету, на меня и спросил «Это ты?» Я говорю: «Да». Он говорит: «Поздравляю». 

- Вы сидите в кресле киевского «Арсенала», а клуба ведь уже не существует. 

-В от, например, уже нет Ленина, но памятники же мы не разрушаем, да? Это же память. 

- Разрушаете. 

- Нет. Мы нет, я нет. Вандалы всякие. 

А кресло мне подарили мои почитатели из клуба. Клуб прекратил свое существование, но я шел правильным путем. Я в этом сейчас уверен. Потому что я отдал России самое ценное, что у меня могло быть — тренера Леонида Кучука, и он теперь на первое место выводит «Локомотив». 

- Нет-нет, первым будет «Спартак». 

- Я считаю, что у президента футбольного клуба есть одна обязанность - найти хорошего тренера для команды. Я нашел Кучука и как президент футбольного клуба я пригоден. Что касается существования клуба, то это уже это украинские реалии. Здесь надо было в условиях Виктора Федоровича Януковича иметь фабрику, завод или маленькую область, чтобы клуб содержать.